Восемь членов семьи министра по делам поселений 63-летней Орит Струк – четверо ее детей и четверо мужей ее дочерей – добровольно и по повесткам призвались в действующую армию. Орит – старшая дочь венгерской поэтессы Марии Кечкемети (1907–1959), у нее 11 детей.

Старшему сыну министра национальной безопасности 47-летнего Итамара Бен-Гвира, лидера партии “Оцма Йехудит” (в пер. с иврита – “Еврейская мощь”) еще не исполнилось 18 лет, но он уже в процессе призыва. Старшие дочери министра (у него с супругой 5 детей) прошли срочную армейскую службу. Двое других родственников Бен-Гвира уже служат в ЦАХАЛ – один в Иудее и Самарии (Западный берег реки Иордан), другой – в Газе.

Двое братьев министра финансов 43-летнего Бецалеля Смотрича добровольно призвались в армию.

Сын видного израильского педагога, бывшего министра просвещения, а ныне министра без портфеля в правительстве Нетаньяху 50-летней Ифат Шаши – Битон – служит в пограничной полиции. Он был одним из тех, кто 7 октября всего лишь с пистолетом встретил хамасовцев, прорвавшихся на территорию еврейского государства.

Двое из семерых детей 49-летнего министра иммиграции и абсорбции Офира Софера (между прочим, он сын репатриантов из Туниса) проходят срочную службу в ЦАХАЛ. Сам министр Софер служил в боевых частях, закончил офицерские курсы. В ходе одной из операций получил тяжелое ранение. Признан военным инвалидом. За мужество и героизм, проявленные в том бою награжден “Цалашем” – боевой медалью.

После начала войны с ХАМАС призвали дочь, братьев и племянников бывшего мэра Иерусалима, ныне министра экономики 64-летнего Нира Барката, авторитетного функционера провластной партии “Ликуд”. Баркат несколько лет прослужил в ЦАХАЛ солдатом и офицером. Ушел в отставку в звании майора.

В ВМС служит и сын депутата Кнессета от партии “Ликуд”, министра науки, инноваций и технологий 50-летнего Офира Акуниса.

“Косить” никто не будет

Для политической сцены Израиля характерна жесткая, иногда бескомпромиссная борьба парламентских партий и групп. Но в ситуации противостояния врагу, особенно в военное время, страна объединяется в единый несокрушимый кулак. Дети той части общества, которая именуется элитой и занимает высокие посты в управлении государством, в армии, в культуре и науке не может и не должна ощущать свою кастовость. Наоборот, если страна сражается с врагом и, тем более с вражеской коалицией, дети элиты обязаны стать солдатами. Конечно, многое зависит от исторических примеров и наставлений старшего поколения. Иначе говоря, от воспитания представителей той самой элиты. Политические взгляды здесь значения не имеют.

Так, Яэль Даян, дочь знаменитого генерала Моше Даяна, которой сейчас 84 года, всегда отличалась левыми взглядами. Она – антивоенная активистка, возглавлявшая “Шалом ахшав” (“Мир сейчас”), крайне левую неправительственную израильскую организацию. Тем не менее прошла срочную армейскую службу и даже участвовала в Шестидневной войне в июне 1967 года. Кстати, ее брат, Асаф (Аси) Даян (1945–2014), младший сын израильского полководца, три года отслужил в парашютно-десантных войсках, а в последующие 24 года резервистской службы принял участие в трех войнах. Эхуд (Уди) Даян (1941– 2017), старший сын Моше Даяна, после прохождения срочной службы, несколько лет призывался на переподготовку и был призван по срочной повестке в первые же часы после начала войны Судного дня октября 1973 года.

Один из самых известных израильских писателей Давид Гроссман, которому в январе 2024 года исполнилось 70 лет, отличается своими левыми взглядами. Он даже считается интеллектуальным манифестом израильских левых. Журналист Лев Мадорский в статье “Тайна Давида Гроссмана”, приуроченной к 65-летию израильского писателя, пишет: “Гроссман выступает в палестино-израильском конфликте на стороне арабов, призывает бойкотировать израильские поселения в Иудее и Самарии...”. И тем не менее его сын Ури пошел служить в боевые части. Старший сержант Ури Гроссман погиб в возрасте 20 лет, когда его танк был подбит противотанковой ракетой в 2006 году во время Второй Ливанской войны.

Пережить эту трагедию Давиду Гроссману помогла работа над книгой “Женщина спасается от похоронки”. В этом призведении, вышедшем в 2008 году, рассказывается история матери, которая отправляется в путешествие по всей стране, чтобы спастись от страшной новости – ее сын, солдат ЦАХАЛ, погиб в бою.

“Похоронка” – это фактически письмо о смерти. В еврейском государстве не рассылают “похоронок” и не сообщают о смерти военных близким телефонными звонками. Израиль – единственная страна в мире, где о гибели солдата семью погибшего извещают личным визитом трех представителей армии. В народе такое извещение называют “стуком в дверь”.

Выступая на одной из церемоний в День памяти павших в войнах Израиля и жертв террора, который обычно проводится на военном кладбище на Горе Герцль в Иерусалиме, Нетаньяху сказал, что первый наихудший момент в его жизни связан с 4 июля 1976 года. Именно в тот день он получил известие, что его старший брат, подполковник Йони Нетаньяху, погиб в бою с палестинскими террористами в угандийском аэропорту Энтеббе, освобождая более 100 израильских заложников. Тогда будущий израильский лидер учился в Массачусетском технологическом институте в пригороде Бостона. И сведения о смерти Йони он получил от младшего брата Идо, врача по профессии, который, оставаясь в Израиле, и “принял” “стук в дверь”.

В связи с научной командировкой отца, Бенциона Нетаньяху (1910– 2012; кстати, его фамилия при рождении – Милейковский, и он уроженец Российской империи), видного историка, приглашенного профессора Корнельского университета, старшие Нетаньяху также временно проживали в США. И вот как, согласно рассказу Биньямина Нетаньяху, он передавал страшную весть отцу и матери:

“Я был тем, кто постучал в дверь моих родителей в Нью-Йорке... Через большое окно, заглядывая в дом, я увидел, как мой отец расхаживает взад-вперед, погруженный в свои мысли, заложив руки за спину в своей типичной манере. Внезапно он отвел взгляд, когда увидел меня, идущего по тропинке. Не говоря ни слова, выражение его лица сразу изменилось, и он горько вскрикнул. Я зашел внутрь. Пока жив, я не забуду его крики и крики моей матери. Ни один момент в моей жизни не может сравниться с тем шоком и страданиями, которые тогда я испытал. И мы знаем, что эта рана никогда полностью не заживет”.

Присутствовавшим на той церемонии памяти погибших солдат запомнились слова Нетаньяху, прозвучавшие как присяга: “Всякий раз, когда мне приходится принимать военные решения, я думаю о каждом солдате и о каждой семье, как если бы речь шла о моем сыне или о моей семье”.

Тысячу раз прав русский поэт-фронтовик Михаил Александрович Дудин (1916–1993), автор таких бессмертных строк:

“Страшна война, но только раны
Войны страшней, самой войны”.

Захар ГЕЛЬМАН,
Иерусалим (Израиль).